Тоскана, данная в ощущениях.
Априори магические и притягательные имена итальянских городов обретают иное звучание после того, как в них побываешь – эффект этот знаком многим. Лишь однажды и на краткое мгновение вписавшись в пространство любой piazza, любой via, любой strada и любого viccolo любого из городов Италии, остаешься в нем навеки.
Не исключено даже, что ощущение это передается по наследству. Вот, например, бабушка моя, художница Ольга Александровна Бари-Айзенман, в начале прошлого века получила в Италии такой мощный эмоциональный заряд, что его хватило на сорок нелегких лет ее последующей жизни. И хотя детям ее, сыну-художнику и дочери-искусствоведу, ни разу не довелось пересечь итальянской границы (равно как и любой другой – такие выпали им времена), страна эта вошла в состав их крови. Итальянские впечатления и пристрастия (бабушка любила «маленьких» итальянцев гораздо больше мастеров Высокого Возрождения) она сумела передать не только сыну и дочери, но и нескольким поколениям своих многочисленных учеников. Бабушкин Бедекер – спутник ее итальянских странствований столетней давности, и сейчас передо мной.
Наши октябрьские тосканские дни 2009 года до краев наполнены были всякой драгоценной всячиной и бесчисленными чудесами – спасибо Никите Карзанову! Однако мне в этой счастливой ретроспективе в первую очередь видятся две площади – Пьяцца дель Кампо в Сиене и Пьяцца-Гранде в Ареццо. Необъятная вогнутая дель Кампо – чаша, озеро, раковина (как кому видится) и выпуклая Пьяцца-Гранде, камерная и уютная. Вот если б сложить их вместе, получилась бы двояковыпуклая линза.
В дневное время обе площади прекрасны (и многолюдны), но вечерами они прекрасны вдвойне. Наверное, вечерами по итальянским городам славно бродить в одиночестве, но еще лучше в компании милых людей. Не один, не два, а девять вечеров подряд (!) под дружественным небом Пьяцца дель Кампо мы топтались на ее брусчатке, к ночи оборачивавшейся чешуей, вращались вокруг собственной оси по дуге нерасторжимо сомкнутых палаццо и задирали головы, глазея на золотую вертикаль Торре дель Манжа. А потом еще целых пять вечеров кружили по Пьяцца-Гранде, не в силах наглядеться на поясок подсвеченных колонок Пьеве-ди-Санта-Мария, на лоджии Вазари, на фасады дворцов и самых обыкновенных, выходящих на площадь жилых домов. Две недели удивлялись, радовались и сами себе завидовали.
Кстати говоря, не удивительно, что именно на Пьяцца дель Кампо, в палаццо Пикколомини, хранится сиенское время. В Archivio di Stato (via Banchi di Sotto № 52, вход со двора, окна на площадь), на стеллажах, охватывающих залы по их периметрам, спрессовано, утрамбовано, сшито в надежные блоки (по правилам каждой из прошедших эпох), материализовано и расставлено по полкам сиенское время. И хотя покоя и стабильности на долю этого города пришлось не так уж и много, утешительно, что есть на свете места, где история не прерывалась, не изничтожалась бесследно, где бережно хранится память о каждом, самом будничном, самом скучном ее дне.
Коллекция «Tavolette della Bicerna» (деревянных крышек-обложек для всякого рода реестров и городской документации, украшенных живописью лучших художников Сиены) без сомнения уникальна и великолепна, но на мой вкус истинный праздник души и сердца это надписи на переплетах, на крышках их и корешках – дух захватывающий парад каллиграфии, торжество шрифта. Глаз не отвести от этих завораживающих, интригующих рядов – от пола до высоченных сводов палаццо Пикколомини. Смотреть бы на них и смотреть, любоваться-медитировать и вдыхать запах – не тлена, не бумажной пыли, но Времени.
Конечно же, я бесконечно восхищаюсь спутниками, сумевшими усвоить все виденное нами в Тоскане (и дай им Бог это переварить). Увы, мне это не удалось даже в малой степени. Но осталось несколько бесценных остановившихся мгновений, тех самых, ради которых и совершаются путешествия. Похоже, что одно из них стало таковым для нескольких человек. Это эпизод моего последнего дня в Ареццо (подругам предстояло провести в чудесном городе еще три долгих дня), когда мы снова вошли в базилику Сан-Франческо, чтобы еще раз насладиться видeнием Легенды о Животворящем Кресте.
Под сенью (или на фоне?) светлых, сияющих, с детства знакомых по репродукциям, но в реальности оказавшихся еще прекраснее, чем это можно вообразить, фресок Пьеро делла Франческа пел детский хор. Маленькая женщина-хормейстер, похожая на нашу Лию Ахеджакову, вдохновенно и страстно репетировала с одетыми в белые одежды девочками и мальчиками, малолетними ареттинками и ареттинцами. Прервать райское блаженство по собственной воле было бы истинным безумием, и мы решили дождаться концерта – в этот день в Ареццо торжественно отмечали не вполне внятную для нас дату, связанную каким-то образом с инженером и математиком Витторио Фоссомброни, чем-то прославившим родной город. Увы, статуей этого достойного горожанина, украшающей площадь перед базиликой, полюбоваться не довелось – она пребывает в процессе реставрации и по этому случаю задрапирована.
Глаз не сводя с царицы Савской и царя Соломона, сидели мы на деревянных скамьях и слушали ангельское пение (нас не смутили даже предшествовавшие концерту неторопливые и многословные выступления на благозвучном, но непонятном нам языке). В равной степени прекрасно дети исполняли «Аве Мария» и афроамериканские спиричуэлс. Впрочем, глаза мы время от времени все же отводили – завистливо поглядывали на монитор слежения, наблюдали, как Алина Логинова, Инна Вельчинская и Валя Шевелева, позабытые не слишком строгими стражами в алтарной капелле, наслаждаются Пьеро делла Франческа не издали, как мы, а тет-а-тет с фресками. То есть внимают ангельскому пению конкретно (простите, простите за сленг!) из райских кущ. Ну что тут скажешь? Только одно: Италия – это страшная сила! И неужели все это случилось с нами не во сне, а наяву?
